Опыт читателя: как я компьютерную технику в войсках внедрял

Я, человек военный (увы, уже — бывший), с некоторых относительно давних пор сидящий «на игле» всеобщей компьютеризации, около 20 лет назад прибыл в столицу для повышения своего военно-образовательного уровня. Помимо прочего, одной из моих головных болей уже давно стала МЕЧТА о самостоятельной сборке суперсовременной персоналки. В глубине души понимая тогда всю ее несбыточность с точки зрения ограниченности финансовых ресурсов и невозможности угнаться за чехардой стандартов, форм-факторов и других выдумок производителей «железа», меняющихся быстрей, чем парижская мода, я все же попал в более благоприятные условия для ее реализации по сравнению с российской глубинкой, откуда сам произошел и где до недавнего времени служил. О результатах моих потугов расскажу как-нибудь (кто-то ужаснется, кто-то посмеется), но в процессе ЭТОГО, почувствовал, что мозгов и интуиции явно не хватает. Как говорил слоненок из «38 попугаев»: «Если не знаешь, надо у кого-нибудь спросить!» И я спрашивал…

В результате, по большому счету, почти вся моя нынешняя осведомленность в этом деле и начала складываться из бесед с умными людьми. С некоторых пор стал и книжки почитывать. Но вот с новостями по «харду энд софту» была беда, и только в Москве благодаря регулярному чтению соответствующей периодики я почувствовал, что стал успевать шагать в ногу с временем. Моей «Меккой» стал Савеловский компьютерный рынок, и для себя я вывел правило бывать там с многочасовым «рабочим визитом» не реже раза в две недели (иначе чувствовал, что отстаю от жизни).

В моей военной биографии было много эпизодов, связанных с компьютерами и их использованием. Какие-то из них более ярки, какие-то более глубоки по смыслу, всех и не упомнишь. Я решил подвести под них историческую канву, и образовался ряд небольших рассказов, похожих на бразильский телесериал. Что из этого получилось — вам судить.

Не ПК, а ЭВМ!

Это слово я впервые услышал где-то в 1990-91 году, но тогда никаких эмоций или ассоциаций оно не вызвало. Я, как и все советские люди, идущие в ногу с прогрессом, принимал «вовнутрь» только термин ЭВМ. С этим понятием сознание связывало что-то такое большое и умное, которое помогает нам строить светлое будущее, выполняя своими электронными мозгами какие-то расчеты. Управляют этим высоколобые дяденьки в очках (обязательно!) и белых халатах (опционально). Общаться с ЭВМ можно только на особом языке, пробивая дырочки на прямоугольных картонных листах размером с почтовый конверт (или на длинных, похожих на телеграфные, лентах), и «скармливая» это машине. Короче, тогда мне, «страшному» лейтенанту гвардейских Воздушно-десантных войск, эта китайская грамота была совершенно ни к чему, а из уроков высшей математики, зачем-то изучаемой в Рязанском «два куку», я усвоил главное: интеграл в армии нужен только в том случае, когда нужно достать гайку, упавшую в силовое отделение БМД (моторный отсек боевой машины десанта). В этом случае берется кусок проволоки, изгибается в виде интеграла и полученным крючком достается гайка. Все! К тому же наш курсантский выпуск был последним, который НЕ изучал курс информатики, введенный позднее в программу обучения бдительно следящим за веяниями времени учебным отделом. Помню, мы даже гордились этим фактом. Э-э-х, знать бы где упасть придется… Жизнь заставила вскоре поменять на этот счет точку зрения на прямо противоположную. Но! Не будем забегать вперед.

О том, что ЭВМ бывают разные, в том числе по размеру, я догадывался. Увидав где-то аббревиатуру ПЭВМ и уточнив, что означает новая буква, удивился скорости прогресса. Как в старом анекдоте:

• Дорогой, давай сходим в кино!
• Но ведь мы с тобой уже были недавно.
• Да, но с тех пор, говорят, уже придумали звуковое и цветное!..

После виденных ранее в документальных фильмах больших залов, где стоит куча каких-то шкафов, опутанных проводами, огромных бобин с магнитной лентой, пультов управления с массой тумблеров, кнопочек, лампочек и еще черт-те чего, узнать, что все это «съежилось» в скромный ящик, умещающийся на столе, было настоящим потрясением. Захотелось (из простого любопытства) увидеть это своими глазами.

Одновременно  в русский язык проникло и начало закрепляться западное словечко «компьютер». О его популярности говорит тот факт, что на телепередаче «Музыкальный ринг» прошло состязание бывшего солиста группы «Форум» Виктора Салтыкова, исполнившего в целом заурядную песенку с названием «Компьютер» и фольклорной группы «Яблоко», которая замечательно спела русскую народную песню. Так как в роли жюри выступал зрительный зал (в основном — продвинутая молодежь), то победил Салтыков. Та передача попалась мне на глаза совершенно случайно, но, как результат, в мозгу осела очередная порция информации «на заданную тему». Постепенно такие порции накапливались, как радионуклиды, и должны были рано или поздно привести к так называемому «кумулятивному эффекту».

Он произошел в тот момент, когда я в начале «лихих 90-х», будучи в отпуске, навестил одного знакомого, который, нырнув в мутную воду нарождавшегося дикого бизнеса, снял в каком-то подвале офис и взял в аренду ЭТО САМОЕ! Это был его величество IBM PC AT-286, на котором дюжий охранник «новорусской фирмы» мужественно гонял «Диггера». Тут пришел клиент с заказом, и к компу подсел оператор. Быстро набрал  объявление для расклейки на заборы (кажется в «Фотоне» — был такой древний редактор для ДОС, конкурент столь же древнего «Лексикона»), размножил блок текста на весь лист и запустил на печать. Все это заняло какие-то секунды. Но их хватило, чтобы рухнули все мои с трудовым мозолем нажитые стереотипы, и наступил момент истины. Я понял: ЭТО — МОЕ!!!

Еще не осознавая, в какую пропасть начинаю падать, я решил для себя, что это дело нужно освоить. То, что это принципиально возможно, уже понял после беседы с оператором, который очков и халата не носил, а из языков мало-мало знал инглиш и утверждал, что для диалогового режима общения с железкой этого достаточно. С языком нашего вероятного противника у меня было более-менее благополучно: как знал, в школе выбрал именно его, хотя мог бы стать и «немцем» («…Представить страшно мне теперь, что я не ту открыл бы дверь!..»). Это был весьма обнадеживающий фактор, поскольку одной из главных причин, сдерживавших в то время широкое знакомство трудящихся масс с современной оргтехникой, было всеобщее российское заблуждение, что наш «великий и могучий» — самый лучший в мире, и проклятые буржуины сперва пусть сами его изучат, прежде чем влезут на наши просторы, а нам лишние хлопоты ни к чему.

Сегодняшний юзер, избалованный локализованными (пусть порой и коряво) импортными программами и все чаще появляющимися качественными продуктами отечественных разработчиков, наверно и не помнит время, когда из всего софта для создания текстов на кириллице было считанное число простейших редакторов да русификатор «keyrus». Работа шла под «знаковым», а не «графическим» режимом функционирования электронно-лучевых мониторов разрешением 640 х 480 в среде операционной системы MS DOS, упомнить все команды которой решительно не было никакой возможности, пока не появился первый файл-менеджер — великий и ужасный Norton Commander. Я его потом несколько лет держал на своей двухпроцессорной машине, как старого друга, и поверьте, зачастую при варианте загрузке системы под Windows Me или XP не было для меня лучшего средства для быстрого выполнения некоторых операций с файлами! Это потом всем привычная «Винда» позволила операторам ПЭВМ расслабиться, и любой ламер-юзверь легко мог научиться «пасти» мышкой иконки на рабочем столе, а в то время любая простейшая операция вроде копирования файла требовала ввода с клавиатуры синтаксически точной команды! Ошибка даже в одной букве приводила к реакции компа типа: «Насяльника! Мая — твая ни панимай!» …Кто хочет ощутить этот кайф — милости просим в режим «командной строки», который все еще доступен в функционале даже Windows 10.

Единственной проблемой оставалась стоимость компа: о том, чтобы приобрести его на свою зарплату не было и речи. Но тут подвернулся случай. Наша часть дислоцировалась на территории одной из бывших союзных республик. Время было смутное, и нам было вежливо предложено go home. И потянулись эшелоны, как гусей крикливых караваны, через тысячи км. Все это влетало стране в большую копеечку, и, в целях экономии затрат на использование вагонов и платформ, было разрешено продать списанные корпуса бронетехники на металлолом, чтоб не тащить их с собой, занимая дефицитный подвижной состав. А на вырученные средства купить что-нибудь полезное для службы (а для чего ж еще!). Короче, захожу я в кабинет командира части (мне, тогда уже капитану на соответствующей должности, это стало проще), а там, на столе куча коробок с нерусскими надписями. Командир положительно не знал, что с этим добром делать: «Вот, дали команду оприходовать эту вражью технику и использовать по назначению для нужд войск, а с какого бока к ней подойти…»

Когда я заглянул внутрь, сердце забилось учащенно — ВОТ ОНО!. Решение пришло мгновенно: «Разрешите под мою ответственность?!». Я почти физически ощутил тяжесть камня, упавшего с плеч командира, но для меня он был пушинкой (своя ноша, как известно, не тянет!).

Для начала был нужен оператор. Им стал бывший студент, два года до армии изучавший худо-бедно в институте информатику и (о, счастье!) работу на персоналке. Он и стал моим первым учителем. Как, я разве не сказал? Оказывается, мы приобрели целый АТ-386DX! Не смейтесь!! Напомню, что на дворе стояло лето 1992 года (27 лет тому назад, однако!), и вышеуказанный девайс представлял собой в то время последний шедевр компьютерной техники, да еще «белой» сборки! Цена его была под стать: аж 1700 «зеленых». Ломать такое бесценное чудо у меня рука не поднималась долго…

А как еще, скажите на милость, эксплуатируется подавляющее большинство техники в Красной Армии? Посадят солдата на грузовик водителем, и учится он шоферским премудростям в основном ломая (и чиня потом) дорогущую технику. Даже если у него и был уже опыт эксплуатации подобной машины на «гражданке». Но то было в тепличных условиях, а здеся…, а тута….. Короче, когда приходит время солдату увольняться в запас, то он уже как раз становится специалистом, который изучил до тонкости своего стального друга, и дальнейшее их совместная служба была бы образцом идиллии. Но, на место покинувшего кабину профессионала за руль злой рок сажает нового лопоухого экспериментатора, который, наступая на те же грабли, вновь проводит машину через все круги ада. Сколько этих временщиков выдержит нещадно эксплуатируемая техника сказать сложно. Но через какое-то число таких циклов приходит время и машине отправляться «на покой». Несчастную старушку обычно продают в народное хозяйство, где на нее наконец-то садятся профессионалы (ставшие таковыми в Армии!).

Но то — привычная техника на колесах и гусеницах. Ее много в войсках, и запчастей тоже (если умело искать). А в нашем случае допустить, чтобы единственный и неповторимый уникальный образец, напичканный электроникой, был угроблен — ну никак нельзя было! Опыта войсковой эксплуатации персональных компьютеров не существовало, дело было новое, и подходили к нему с опаской. Я создал новому «помощнику» максимально комфортные условия, на которые был способен наш штаб. В выделенном помещении сделали проводку с заземлением, обили железом дверь, забрали окна решетками, ограничили допуск, и работа закипела.

Задачи оператора в основном сводились к банальному «набиванию» текстовых документов. Первое время я, грешным делом, думал, что кроме этого (да еще игрушек) машина ни на что другое не способна. Но постепенно туман рассеивался. Я почти месяц кругами ходил вокруг заветной железки, не решаясь подступиться и наблюдая, как волшебными птицами порхали руки «пианиста» в погонах, как менялись «картинки» на мониторе (он был уже VGA-стандарта!), слушал рулады, издаваемые пищалкой динамика, да изредка садился погонять какую-нибудь немудрящую игрушку (вроде паучков CD-Man, Captain Comic и Диггера) под присмотром «специалиста». У того были нелады с инглишем, поэтому при появлении красных окошек Нортона мы вдвоем приникали к монитору и пытались понять, чего железке от нас надо. Я пытался переводить все нормальными литературными терминами и обнаружил, что, как и в любом специализированном слэнге, значения привычных слов изменились. Спасибо бойцу, который просвещал меня в этих элементарных вопросах. С этих переводов и началось мое обучение. Но надо было идти дальше. Когда я стал задавать вопросы по существу работы оператора, оказалось, что таланта педагога у солдата нет, и ему быстрей «сыграть сонату», чем объяснить, как это у него получилось. А я даже толком вопрос сформулировать не могу…

Тогда пришлось применить другую тактику — я поставил жесткое условие: «Прежде, чем ты, разгильдяй и вредитель, нажмешь любую кнопку, объясняешь мне, зачем ты это делаешь!» О манипуляторах типа «мышь» речь тогда не шла, поскольку их, как и графических операционных систем, на чьих полях они должны были резвиться, еще не было, а графический интерфейс файл-менеджера ViewMAX, установленный у нас поверх суперсовременной операционки DR DOS (фирма Digital Research — «Дядюшка Рисёч» — котировалась тогда повыше Microsoft!), позволял работать и курсором «клавы». Несчастный солдатик долго мучился, пока я не вытащил из него, как из партизана на допросе в гестапо, нужный объем информации, достаточный, чтобы начать обходиться без его опеки (это было нужно для разработки ряда конфиденциальных документов), но в благодарность помог ему уволиться побыстрее. Потихоньку стал самостоятельно копаться в меню Нортона и осваивать премудрости Фотона. Это было радостное время маленьких и больших открытий. Я по своему холостяцкому статусу так и поселился в кабинете с компьютером (общагу уже передали новым властям). Это пошло на пользу обучению (точнее, самообучению, которое есть основа любому нормальному образованию) и которое стало теперь почти круглосуточным. Но я не чувствовал усталости и не жалел времени. Это были первые симптомы той болезни, которой я сейчас неизлечимо болен (как, впрочем, уже добрая половина человечества! Пандемия, однако!). Новое дело поглотило меня целиком, трудности не смущали (пару раз после моих экспериментов пришлось-таки вызывать специалиста для переустановки системы), а главное — я не стеснялся учиться «чему-нибудь и как-нибудь» у всех, кто мало-мальски понимал в этом. Главными моими учителями стали трое солдат, в течение трех лет натаскавшие меня по «харду» и «софту», и с которыми я долго поддерживал отношения, один из которых даже помог мне 23 года назад с покупкой моего первого собственного компа на базе Pentum — I.

Первые шаги

Предыдущая часть «PC love story» закончилась на начале 90-х годов. В результате событий того периода наша славная гвардейская часть, пережив за один год две полных передислокации (кто служил — тот поймет, что это такое), оказалась в славном городе-герое у Черного моря. Но заслуженного загорания на пляжах мы не получили. Не успев толком почистить перышки после страшных ураганов «Бора», выбросивших на берег несколько кораблей и сорвавших все до одной палатки во временном лагере (как люди только целы остались!), мы начали готовиться к очередному испытанию. На начало весны 1994 г. были спланированы серьезные командно-штабные учения, на которых и мне предстояло участвовать. Ваш покорный слуга к тому времени получил повышение, оказавшись самым молодым членом большого уважаемого коллектива, основным мерилом труда которого было количество и качество выдаваемых «на-гора» текстовых и графических документов. И, чтобы поразить на учениях приезжее начальство современными методами обработки информации, командование решило применить для этого средства вычислительной техники. Было решено создать АРМ (автоматизированное рабочее место), на котором офицер-оператор решал бы часть информационных задач. За этими громкими словами скрывалось обычное «набивание» текстов и таблиц, то есть тогда в подавляющем большинстве случаев компьютер рассматривался лишь как интеллектуальный вариант печатной машинки с разными красивыми шрифтами и памятью, хранящей уже созданные документы. Но и это считалось чудом!

Дело было за малым — нужны были а) компьютер и б) человек, владевший навыками работы с ним. Тут бы здорово пригодился мой, пусть пока скромный, опыт работы на персоналке, но вот беда: своего «стального друга», к которому уже прикипел душой за год, я вынужден был оставить на прежнем месте службы (государственное имущество, однако!). Но хотя на новом месте тоже имелся компьютер, то, что к моменту моего появления от него осталось, вызывало слезы. Офицер, работавший за ним, недавно трагически погиб, а других специалистов не нашлось. Периодически назначаемые (и регулярно сменяемые) «няньки» нужной квалификацией не владели, и в результате «дитё» осталось не только «без глаза» (монитора), но и без «рук», «ног» и других частей тела…

Дело в том, что в наследство мне достался древний клон IBM PC XT, правда, версии «турбо» — на базе процессора Intel-8088-1 с тактовой частотой 10 MHz. Его десктопный системный блок имел корпус массой около пуда, «бронированием» не уступавший боевой машине десанта.

В нем был установлен один 5,25-дюймовый флоппи-дисковод, способный работать лишь с дискетами по 360 Kb. Оперативная память была расширена аж до 2 мегабайт, а жесткий диск пятидюймового форм-фактора имел емкость целых 40 мегабайт! К тому же толщиной он был в 4 см, весил как добрый кирпич и подключался к контроллеру двумя плоскими шлейфами (по 20 и 34 жилы), так как относился к поколению MFM или RLL. Помимо четырехжильного кабеля питания к жесткому диску шел еще и отдельный провод заземления, не имевший особого смысла, так как розетки питания в штабе были обычные двухконтактные. Хотя, как сказать… Дело в том, что в бронетехнике к большинству электропотребителей ведет лишь один провод — «фаза», а «нулевой» контакт устройств подсоединяется напрямую к металлическому корпусу машины — к «массе», одновременно являясь заземляющим. Аналогия какая-то в этом была, т. к. масса у корпуса системника была приличная, и я добросовестно прикрутил этот провод куда следует. ПЗУ графического адаптера было прошито для использования символов как латиницы, так и кириллицы в знаковом режиме (при загрузке драйвера keyrus). Питался системник от 220 Вольт блоком питания мощностью 150 Ватт. Словом, был достаточно заурядным, особенно если учесть, что до него я целый год использовал IBM PC/AT на базе процессора Intel-80386 DX. То есть теперь откатился на два поколения назад.

Сейчас эти характеристики вызывают вопрос, а что вообще на таком … можно делать? Поверьте, многое! Культура программирования уже достигла такого развития (и была, на мойвзгляд, даже повыше, чем сейчас!), что, например, в файл объемом всего 64 килобайта можно было «уместить» даже мультик-»экзешник» продолжительностью в пару минут, свободно воспроизводившийся на том оборудовании! Программный код был очень экономным, даже международные соревнования по такому искусству проводились, погуглите что-нибудь типа «64k intro» или «64.kb Demos» — будете потрясены!

Что в итоге получилось

Состав периферии был весьма разношерстным. 14» CGA-монитор фирмы «Casper» и девятиигольчатый матричный принтер «Citizen-120D» формата А4 — были рассчитаны на американское напряжение электропитания 115 Вольт. Разумеется, на такую ничтожную мелочь «няньки» не обратили внимания, поэтому благополучно их спалили, воткнув в наши родные 220. Мыши не было (они как самостоятельный вид компьютерной фауны к тому времени уже «произошли», но до нас еще не добрались), а вот «клава» была породистая: хоть и 83-клавишная (с десятью функциональными кнопками, расположенными в две колонки у левого края, и без отдельного блока курсорных стрелок — как у некоторых ноутбуков), но от достойного производителя и со встроенным трекболом! К сожалению «была» — глагол прошедшего времени. Уволившийся накануне в запас штабной писарь позарился на эту роскошь, приняв ее за полноценный компьютер (вроде «ZX-Spectrum», «Robik», «Corvet», «Микроша» и им подобные). Словом, мне выпала честь поднимать из руин весь этот «колхоз».

Не сказать, что положение было совсем безнадежное: начальство в лице начштаба и начопера понимало важность и нужность восстановления «народного хозяйства» и обещало всяческую поддержку. Засучив рукава, я принялся за дело. Для начала рискнул отдать сгоревшие принтер и монитор в телемастерскую, и (о, чудо!), после замены предохранителей и незначительных деталей всё ожило! Но, чтобы никто не додумался вновь подружить американские аппараты с российским напряжением, я на корпуса нанес жирную красную предупреждающую надпись. На одном из местных предприятий мне намотали трансформатор, преобразующий 220 В в 115; на другом — нашлись умельцы, с помощью нагретой гитарной струны состыковавшие ленты от печатных машинок в кольцо так, чтобы их можно было использовать на нашем принтере (описание этого процесса привожу в комментариях к рис. 3. Оцените уровень тогдашних технологий печати!), а новую полноформатную клавиатуру с переключателем AT — XT (были такие!) наш коллектив купил вскладчину. За всё остальное расплатились выделенной «сверху» жидкой спиртовой валютой — самой конвертируемой на территории России.

В довершение всего, расщедрившийся начштаба подарил свой сетевой фильтр, сделанный из фанеры местными кустарями (фабричные модели «Pilot», «Sven», «Tend», «PowerCube» и т. п. появились в продаже значительно позднее). Достав необходимое количество кабелей, удлинителей, «тройников» и расточив отверстия розеток под толщину европейских штепсельных контактов, я наконец-то получил возможность собрать воедино своего нового электронного помощника. Получился такой вот агрегат: сетевой фильтр втыкался в розетку 220 В, к нему напрямую подключался системный блок и трансформатор, к которому в свою очередь подсоединялись монитор и принтер. К системнику подключалась клавиатура и интерфейсные кабеля и, по идее, все должно было заработать…

На нашем принтере использовалась нейлоновая лента шириной 8 мм и длиной 15 м. Такие узкие ленты (а также шириной в 6,35; 8,8; 10 и 11 мм) обычно представляют собой действительно кольцо. Применяемые на ряде других моделей принтеров более широкие ленты — 12,7; 22,2; 25,4 мм — часто соединяют в так называемую «ленту Мёбиуса», для чего перед соединением один из концов ленты переворачивается на 180 градусов (это не относится к четырехцветным лентам). Причем различают «правый» и «левый» Мёбиус! Такой способ позволяет увеличить долговечность ленты вдвое, так как под печатающей головкой поочередно проходят то одна, то другая половинка ленты по ее ширине. Сварку производят, скрестив и закрепив концы лент под углом примерно в 150 градусов (один из них предварительно переворачивается еще дополнительно на 180 градусов вокруг продольной оси, чтобы после сварки быть развернутым обратно). Проволоку из сплава с высоким удельным сопротивлением, например «Ферхаль» или «Нихром» (впрочем, подойдет и толстая гитарная струна без обмотки), натягивают как тетиву на луке, к ней подключают переменный ток через ЛАТР (Лабораторный АвтоТРансформатор с плавной регулировкой выходного напряжения, знакомый всем по школьным урокам физики) и нагревают до температуры, позволяющей сделать аккуратный срез ленты, без ее сильного оплавления (напряжение подбирается опытным путем). При этом концы ленты свариваются, и после ее разворота остается тонкий гладкий «шов» длиной около 5 см (для ленты шириной 8 мм), пересекающий ленту наискось по ширине и не застревающий в головке принтера при печати. Можно попробовать обойтись и широким паяльником — «топориком», обрезая им ленту по металлической линейке, главное — точно подобрать температуру.

Всё бы хорошо, но технику перед ответственной работой надо «обкатывать», а времени не оставалось. То есть абсолютно. Учения надвигались с неотвратимостью стихийного бедствия, а помимо факультативных хлопот по «возрождению Феникса из пепла вручную» на мне лежала еще куча обязанностей. В результате компьютер приобрел «товарный вид» ровно за 1 (ОДИН!) час до погрузки в машину, отправлявшейся к месту проведения учений. Затаив дыхание, я нажал на тумблер питания…

…Несколько лет спустя я увидел аналогичный сюжет в кино:

• Энакин, ты даже не знаешь, заведется твой кар, или нет, а тебе завтра участвовать в пустынных гонках!
• Сейчас мы это проверим…

…Выключатель моего системника не только напоминал внешне пусковую педаль гоночного кара юного Скайуокера из первого эпизода «Звездных войн» (сравните: рис. 4), но даже и включался также — снизу вверх…

— Ур-р-р-а-а-а-а!!! Он завелся!

Как хотите, я верю в судьбу, а не в совпадения, слишком уж много их было в моей жизни! В мире вообще все взаимосвязано…

Короче, я успел только убедиться в исправности железа, работе принтера с имевшимся в системе драйвером, установке MS DOS (версии 6.22), наличии русификатора клавиатуры keyrus.com, текстового редактора Lexicon (версии 1.1) и нескольких игр (куда ж без них!), после чего разобрал комплект, погрузил в машину, и колонна тронулась в учебный центр.

Прибыв на место, я выбрал в палатке, предназначенной для работы, самый сухой угол, установил раскладной стол и взгромоздил на него свое электронное чудо. Вопрос с питанием решился просто — тыловики куковали в лесу уже неделю и успели развернуть шикарный ПХД (пункт хозяйственного довольствия). Запах солярки, дымящие кухни и тарахтящие генераторы свидетельствовали, что с голоду ни моторы, ни люди, ни электропотребители не погибнут. Протянув специальные кабели от сетевого фильтра к ближайшему переносному генератору, любовно называемому «дырчик», я завершил основные приготовления.

О кабелях хочу сказать особо. В полевых условиях это — незаменимая вещь! Толстая гибкая резиновая оболочка выдерживает и перепады температур, и удар каблука. Единственно — при прокладке линии через пути для техники их заглубляют или поднимают на колья над дорогой, чтоб не намотало на колеса (гусеницы). Нужную длину линии набирают, стыкуя между собой отдельные плети, на одном конце которой шаровидный штепсель с двумя контактами («вилка»), на другом — торцевая розетка, имеющая выступающую резиновую манжету, герметично охватывающую шар штепселя при их соединении. Такой стык не боится влаги и не «коротит», даже если лежит в луже. А для большей надежности соединения перед стыковкой «папин» и «мамин» концы завязывают на пол-узла. Теперь, если за провод потянуть с двух сторон, то узел только затянется крепче. Существуют и разветвители-тройники в виде крестовины, на одном из концов которой — «папа», а на трех других — «мамы». Комбинируя несколько таких деталей как детский конструктор, можно создать  «гарем» любого размера (воистину, все гениальное просто!).

Но вот моего «железного друга» простым можно было назвать, только в сравнении с «Пентиумом», да и то, относительно. А в том сыром мартовском лесу в радиусе нескольких километров ничего сложнее него было не найти. Домашнему прибору («For indoor use only!!!») предстояли не только дни, но и ночи напряженной работы в условиях пониженной температуры и зашкаливающей влажности! Первое — относительно безопасно само по себе, но в сочетании со вторым — гибельно! Пока машина включена, она сама себя худо-бедно прогревает и продувает, но после выключения и остывания на холодной поверхности неизбежно образуется конденсат (роса). Вода, как известно, проводник электричества, и капелька, перемкнувшая пару-тройку контактов, при повторном включении может вызвать их короткое замыкание с печальными последствиями! Поэтому все электроприборы и оптика, предназначенные для эксплуатации в полевых условиях имеют герметичный корпус и патроны осушки (специальные капсулы, сообщающиеся с внутренним объемом и наполненные силикагелем, гранулы которого впитывают влагу). Некоторые специализированные модели ноутбуков имеют такое исполнение и предназначаются для экстремальных условий работы, но стоят они баснословно дорого! Ничего подобного в моей продуваемой всеми ветрами «экстишке», разумеется, не было.

Для решения этой заранее прогнозируемой проблемы я прихватил здоровенный полиэтиленовый пакет, которым накрывал и системник со стоящим на нем монитором, и принтер, и небольшой тепловентилятор-калорифер отечественного производства, который меня до этого спасал целую зиму от частых перебоев с отоплением дома. Каждый раз перед включением компа после хотя бы получасового перерыва в работе я продувал его струей теплого воздуха, благо, легко открывавшийся наподобие чемодана системник позволял это делать без хлопот. Затем направлял поток под нижнюю заднюю часть монитора, после чего аналогично обдувал принтер. Такая установка микроклимата успешно отработала в течение всей недели, что мы находились в лесу (надо бы запатентовать, однако!), хотя пауз в работе компьютера было немало. В основном они происходили не из-за того, что оператору надо отойти поесть-поспать (жесткий график учений не давал расслабиться, и 1,5 — 3 часа забытья были роскошью), а по банальной причине — в «дырчике» кончался бензин, а заснувшего солдатика (их, как и офицеров, тоже не баловали сном) вовремя не пнул никто, чтоб тот заранее сбегал за канистрой и подлил.

А как же информация, набранная трудом негнущихся уже пальцев, и пОтом, льющим со лба на смыкающиеся от бессонницы веки?! Про упущенный момент для сохранения документа вспоминать потом будет больно и горько! Это сейчас в продаже свободно есть UPS — Uninterruptible Power Supply (или Source, Systems — по другим вариантам расшифровки), по-нашему — ИБП — источник бесперебойного питания, но и то большинство ими пренебрегает (а, зря!). А тогда о подобной роскоши даже не мечтали. К тому же в окружающем шуме и гаме часто бывало не расслышать, что «дырчик» больше не «дырчит», а угадать этот момент было решительно невозможно: попытки засечь время работы движка от одной порции бензина ничего не дали — видимо солдатик подливал горючее чем (и когда) попало.

В лесу меня тогда спасало лишь то, что падение мощности генератора происходило постепенно: «дырчик» делал несколько перебоев, прежде чем умолкнуть, но раскрученный маховик генератора по инерции выдавал ток еще несколько драгоценных секунд. Изображение на мониторе вдруг начинало съёживаться по горизонтали как гармошка, и, пока оно не превратилось в точку в центре экрана, я отработанными движениями успевал войти в меню «Лексикона» и сохранить файл. Одновременно с моим компьютером гас свет в соседней палатке, и по возмущенному воплю ее обитателей я понимал, что несчастного солдатика и без меня найдется, кому пнуть.

На первых порах наш электронный друг применялся как средство отвлечения проверяющих офицеров от моих коллег. Чтобы иметь возможность спокойно работать с картой, (и подсматривать в свои «точняки») они попросили меня запустить какую-нибудь игрушку и демонстративно поиграть (почаще бы такие просьбы раздавались — была бы не служба, а рай для геймера!). Услышав знакомые всей тогдашней компьютеризированной России звуки «Принца Персии — 1», московские штабисты тут же сгрудились вокруг меня. Их было не удивить игрой как таковой, да и персоналки в «верхних» штабах были не редкостью, но они не ожидали, что кто-то додумается применить этот прибор в полевых условиях!  Мой эксперимент, по-видимому, оказался первым таким случаем (в масштабах ВДВ, по крайней мере), чем я гожусь до сих пор!

Очень скоро меня вежливо попросили уступить место, и гости по очереди стали утолять свой игровой азарт. Я тем временем ассистировал двум «зубрам» из нашего штаба в работе на карте. Впрочем, не все гости «купились» на нашу уловку: «Раз уж вытащили вы этот ящик в лес — родите на нем какую-нибудь бумажку, а мы вам за это жирный плюс поставим за использование современной техники», мудро изрек один из проверяющих.

Пришлось мне без отрыва от карты по встроенному «хелпу» осваивать тонкости и «толстости» «Лексикона-1.1» (жутко неудобная вещь, должен вам признаться, особенно при создании таблиц). Про Word и Excel я тогда не слыхал, да и не запустились бы они на том оборудовании. А текстовый редактор для DOS, способный создавать «резиновые» таблицы (так тогда называли возможность автоматической подгонки размера ячеек под вводимый текст), по-моему, впервые в России создал только через год программист Гутников. Назывался этот без преувеличения замечательный инструмент «Слово и дело» и, кроме всего прочего, позволял сортировать данные! Защита от пиратского использования у него тоже была на высоте. При покупке в 1995 году лицензионной (пятидюймовой!) дискеты с дистрибутивом я выяснил у продавца порядок инсталляции, в процессе которого требовалось созваниваться с офисом автора и называть регистрационный номер, который генерировался на первом этапе установки редактора, чтобы получить ключ. Причем для генерации регистрационного номера программа лезла в BIOS и в качестве исходной комбинации использовала уникальный серийный № процессора! Таким образом обеспечивалась гарантия того, что программа будет стоять именно на данном компьютере.

А в то время я проклинал все на свете, вручную набивая одинарные и двойные разгранлинии для таблиц расчета на десантирование, их всевозможные сочетания и пересечения друг с другом (для режима рисования таблиц псевдографики включалась дополнительная раскладка клавиатуры, которую я впоследствии нанес на клавиши выжигателем и раскрасил, так что почти на каждой кнопке нашей «борды» рядом с красными русскими и черными латинскими буквами появились зеленые черточки, крестики и уголки).

Родившийся после титанических усилий трехстраничный документ был распечатан и гордо преподнесен проверяющим, что и стало итогом всех моих мучений (цветы, аплодисменты, занавес!..).

На разборе «полетов» наш коллектив отметили в лучшую сторону, в чем была и моя скромная заслуга, а полученный «жирный плюс» я хотел даже намалевать на корпусе героического системника, но передумал: скромная красная звездочка на броне, которой наши асы-летчики, танкисты и артиллеристы в годы Великой Отечественной войны отмечали свои победы над врагом, а в ВДВ сейчас кое-где так помечают количество десантирований техники, показалась мне более уместной.

После этих великих свершений старичок Turbo-XT[1] еще несколько лет трудился в таком состоянии и нестандартном периферийном «обрамлении», пока у меня не накопилось достаточно опыта и «левых» комплектующих, и в один прекрасный день я решительно превратил его легким взмахом отвертки в более продвинутый и милый моему сердцу AT-386DX. Но это была уже другая история.